Вадим Пономарев (Гуру Кен) — музыкальный критик, колумнист, сотрудничавший с авторитетными изданиями, основатель и руководитель информационного ресурса о шоу-бизнесе NEWSmusic.ru. На недавнем фестивале «Славянский базар» в Витебске обозревателя Лениздат. Ру судьба свела с Вадимом в пресс-центре. Благодаря чему и состоялся этот разговор о нынешней ситуации в российской музыкальной прессе.

— Как лучше к тебе обращаться: Вадим или Гуру Кен? Когда у тебя началось «раздвоение личности»?

— О, это интересная история, она тоже связана с музыкой. Когда-то я сочинял музыку, и у меня была своя группа. Отличная практика, кстати, для музыкального журналиста — пощупать ноты руками, повыступать перед живой аудиторией, это сильно чистит мозги от ненужного и наносного в профессии, ты можешь находить общий язык с любыми музыкантами. Так вот, однажды мы играли в прямом эфире у Александра Гордона, он вел тогда весьма эксцентричное шоу «Хмурое утро», одновременно в теле- и радиоэфире. Группа называлась «Кенгуру-оркестр» — задумчиво ходивший по студии и слушавший все это безобразие Гордон иронично произнес: «Кен-гуру, кен-гуру, гуру-кен...» Гуру Кен! Так с легкой руки Гордона все и пошло.

Позднее я понял, что не хочу мотаться всю жизнь по гастролям и быть артистом мне совсем не хочется. А творческий псевдоним перекочевал в мою журналистскую жизнь. Так что называть меня можно как угодно — откликаюсь на оба имени.

— Расскажи свою журналистскую историю: из какой ты семьи, когда подсел на журналистику, где учился, где работал? Почему тебя потянуло именно к музыкальной журналистике?

— Я из обычной военной семьи, мы помотались по городам и весям, пока отец служил. А мать была учительницей испанского — нереально фантастичная для гарнизонов профессия. Апофеозом абсурда стало преподавание испанского языка детям-чеченцам в горном селе Урус-Мартане, когда отец служил в военном городке Грозного. Именно там я появился на свет, запись о чем до сих пор служит мотивом самого пристального отношения ко мне у любых пограничников.

Вообще-то у меня театральное образование, и я поездил по множеству провинциальных и столичных театров, но не люблю об этом рассказывать. В музыкальную журналистику я пришел уже сложившимся человеком, с опытом и в искусстве, и в бизнесе. Так что мой взгляд на музыку изначально был аргументирован и основателен, что вкупе с почти отсутствовавшей тогда журналистикой мейнстрима вызвало серьезные кривотолки. Тот, кто невзлюбил меня тогда, не любит и не выносит поныне. Но я к этому отношусь спокойно — с процессом взросления большинство так или иначе приходит к тем взглядам, с которыми они когда-то по молодости горячо и бескомпромиссно спорили. Я этот период просто проскочил.

— Согласен ли ты с мнением, что российская музыкальная журналистика, пережив период бурного творческого подъема в начале 80-х и затем в период перестройки, нынче не то что пошла на спад, а фактически закончилась? Раньше газеты и журналы с руками-ногами отрывали интервью со звездами отечественного рока и попсы, печатали хит-парады, рецензии, почти в каждой газете были музыкальные рубрики. Теперь все исчезло...

— Я вижу ситуацию иначе. Всегда был дефицит крепкой вменяемой музжурналистики. Зато случился невероятный взлет интереса публики к музыке, какого не было, наверное, за всю историю России. Аромат запрещенности и прочие политические, не имеющие отношения собственно к музыке причины, сделали поп- и рок-музыку неадекватно востребованной. Самые неуклюжие группы собирали стадионы. Чайковский или цыгане о таком мечтать не могли! Пресса отреагировала на спрос, и полосы заполнились материалами о музыке самой разной степени качества. «Хавалось» все подряд, как и в музыке. Разумеется, появилась целая генерация журналистов, которые обслуживали этот интерес читателей, некоторые из них оказались очень талантливыми, отдельные даже сами стали медийными персонами.

А сейчас идет откат к нормальному, по мировым меркам, интересу к музыке. То есть к неглубокому. И желтая светская пресса вполне закрывает интерес массовой публики к музыке, для остальных есть профильные интернет-издания. Баланс, мне кажется, скоро уже будет соблюден. А лишние люди уже ушли из профессии в смежные и гораздо лучше оплачиваемые.

— Как тебе удалось найти островок, территорию, где еще востребованы материалы о музыке?

— Я сразу пошел в интернет. У меня не было сомнений, что и музыка, и музжурналистика вскоре будут именно там. Мне не приходило в голову пойти стажером в бумажную газету, тем более что небольшой опыт сотрудничества с ними меня не вдохновлял. И я сразу открыл собственный сайт, куда принялся выкладывать свои статьи и перепечатывать интересные чужие. Строго говоря, я до сих пор занимаюсь примерно этим же, став основателем, владельцем и главным редактором NEWSmusic.ru. Мы успели вскочить на гребень волны. Сейчас это самый популярный новостной сайт о музыке, и я вижу, как можно развить его еще дальше. Недавно у нас открылось свое четырехканальное интернет-радио, там идут премьеры песен. Ищем радиоджеев, чтобы поднимать и это направление. В будущем все сольется в единый мультимедийный холдинг — тексты, фото, видео и аудио, именно такими будут интернет-СМИ.

Так что я сам создал островок, где востребованы мои материалы. Это потом пошли приглашения писать куда-то еще, и в самые престижные издания. Но своей концепции я верен до сего дня, она кажется мне продуктивной.

— Есть ли у тебя своя журналистская сверхзадача или ты просто зарабатываешь этим на жизнь, кормишь семью?

— Я не знаю успешных журналистов без сверхзадачи. Без нее есть только неуспешные журналисты, поденщики, пишущие везде и обо всем. Я сторонник давней концепции — делай то, что у тебя лучше получается и от чего ты сам получаешь удовольствие, и деньги придут к тебе сами. В моем случае формула сработала, чему я несказанно рад.

Мне в музыкальной прессе не хватало объективности, взвешенности. И я стал яростным их адептом. До сего дня продолжаю ежедневно воевать.

— Приносит ли тебе реальные доходы твоя интернет-известность? В чем специфика интернет-журналиста и блогера, плюсы и минусы?

— Очень сложный вопрос. Интернет-известность доходов напрямую не приносит, однако я научился конвертировать ее в то, что приносит. Знакомства, аккредитации в закрытые для прессы зоны для меня возможность сделать качественный текст, продукт, который я могу продать.

Для меня очень важно не переступить грань между профессией журналиста и трудом пиарщика. Это противоположные работы: пиарщик доносит до читателя артиста как можно в лучшем виде, а журналист показывает артиста как есть. Я сознательно не занимаюсь пиаром.

Но между мною журналистом и мною блогером тоже есть зазор. Как блогер я более эмоционален, оперативен и сиюминутен. При написании же статьи я предпочитаю взвешенность, работу с дальними и ближними планами события, аналитичность.

— Расскажи о своей творческой кухне: когда любишь работать, в какие часы дня, пишешь ли всегда дома, ходишь ли в офис?

— Уф-ф-ф! В офис не хожу уже много лет. Работаю исключительно дома, на том же ноутбуке, что беру с собой в поездки. Привык. Очень скверная привычка, но пишу в основном по ночам, когда ничего не отвлекает. Предпочитаю полную тишину. Даже при написании рецензии — сначала отслушаю альбом несколько раз и на разных источниках звука (наушники, компьютерные колонки и качественная акустика), потом пишу в полной тишине. Причем всегда запоминаю первое впечатление от прослушивания — в 99% оно самое верное.

У меня есть самый главный рецепт: я всегда на стороне обычного слушателя, а не музыкальных профи, самых распрекрасных. В силу образования и опыта я вижу предмет, о котором пишу, со всех сторон — условно, и как гитарист, и как вокалист, и как клавишник, и как звукач, и как композитор, и как поэт, и как музыковед, и как парень с рабочей окраины, и даже как 18-летняя гламурная девушка. И мои оценки артиста не совсем мои личные, хотя чаще всего они совпадают. Мои оценки — скорее некий взвешенный баланс мнений от десятка человек, с сознательным превалированием мнения простого слушателя. И чем больше и шире артист гипнотизирует простых людей, тем дальше моя итоговая оценка от мнений узких профи.

— Есть ли у тебя друзья среди музыкантов, звезд, продюсеров? Должен ли журналист обрастать дружбами, неформальными узами?

— Когда я работал в деловой интернет-газете «Взгляд», у меня в биографической врезке было сформулировано: «Старается не дружить с артистами, чтобы сохранять объективность и зоркий взгляд». Это я сам написал, и придерживаюсь этой точки зрения до сих пор. Дружить с артистом и писать про него объективно — невозможно. Узнавать серьезные новости можно у его директора или пиарщика. Дружба с артистом жизненно необходима только для желтых изданий, иначе эксклюзив про что-то жареное не получишь.

— Как относишься к желтой журналистике? Случалось ли тебе сотрудничать с бульварной прессой? Смог бы там работать, если бы жизнь заставила?

— Очень хорошо отношусь. Мне кажется, что зачастую желтые подробности лучше раскрывают личность некоторых артистов, чем их песни. Кроме того, желтизна отлично продается. И далеко не всегда она оскорбительна для артистов. Новость о ремонте квартиры — явно желтая новость, но она закономерно интересна поклонникам артиста. Более того, подавляющее большинство талантливых артистов любят эту прессу, дружат с журналистами этих изданий и с удовольствием читают про себя в них. Что ж скверного?

Ничуть не сомневаюсь, что был бы неплохим желтым журналистом, но мне это совершенно не интересно. А читаю я ее с превеликим удовольствием.

— Расскажи о своих личных музыкальных пристрастиях. Если ли они вообще у тебя?

— Как у каждого человека, есть что-то любимое, но в совершенно разных жанрах. Любимого жанра нет точно! Я люблю красивую мелодичную музыку с изюминкой. Чайковский, Том Уэйтс, «Аквариум», Далида, Павел Кашин, Pink Floyd, Алла Пугачева, Radohead, Max Raabe, Александр Бородин, Алексей Айги, Эдит Пиаф... Много всего.

— Мне почему-то запомнились твои яркие и убедительные статьи про «Евровидение»... Это действительно самые яркие страницы твоего творчества или было что-то еще? Какой резонанс имели материалы? Вообще, вспомни несколько примеров необычного резонанса на твои статьи?

— Как интересно, а я бы про «Евровидение» даже не выделил. Отчетливо помню свою первую колонку во «Взгляде» про Диму Билана, она наделала много шума — как раз после смерти Юрия Айзеншписа у Билана был очень сложный период. Позднее он говорил мне, что эта эмоциональная статья прибавила ему сил. Резонансной была колонка про Мадонну, где я объяснял, почему не хочу, и почему вообще не стоит идти на ее концерт. Сколько было ругани! Аншлаг она так и не собрала... Много чего еще. Последний резонансный текст у меня появился в ЖЖ, оттуда его перепечатали многие газеты и интернет-издания — про пожарную безопасность в московских клубах. До сих пор я персона нон грата в некоторых из описанных клубов, их персонал уверен, что я стукач, и МЧС подготовило проверки именно по моему тексту! Вы себе представляете? Они искренне так думают, хе-хе!

— Читаешь ли ты западную прессу? Черпаешь ли там ценный опыт?

— Регулярно читаю американскую и английскую прессу. Но крайне разочарован ее уровнем. Иногда сравниваешь альбом и рецензию на него, и не находишь ничего общего. Интересные тексты про музыкальную индустрию выходят в профессиональных b2b журналах вроде Billboard, но это скорее исключение.

Так что ценного опыта, по сравнению с богатой отечественной традицией музыкальной критики, я там не вижу. Скорее перечитаю на досуге моего любимого В. В. Стасова, критика XIX века. У него живой язык и неординарно объективное мышление. Учусь у него и языку, и умению не бояться критиковать, непременно аргументированно, и системной твердой поддержке всего талантливого.

— Твой прогноз: как будет развиваться рок, поп в России? Куда пойдет музыкальная журналистика?

— Полагаю, что и рок, и поп, и даже русский рэп вернутся к корням — к русскому городскому романсу, но в обновленном и освеженном звучании. Это будет интересно слушать, и в этом сохранится уникальная изюминка, выделяющая нас в мировой эстрадной музыке. Какие-то опыты Билана, Валерии, Ваенги, Земфиры, Лазарева, «Мельницы» — уже в том направлении.

Музыкальная журналистика целиком переселится в интернет, за исключением отделов в трех-четырех респектабельных газетах. Большинство нынешних известных журналистов уйдут из профессии, как это уже было лет десять назад. Но придет новая волна — юных, наглых, менее эрудированных, но более дерзких.

— Какие у тебя самого планы? Есть ли издание мечты, где бы ты хотел работать?

— У меня была мечта — писать в Billboard. Первый главред русского Billboard Валерий Пастернак ее осуществил, за что я ему навсегда благодарен. Больше мечт нет. Я уже работаю в издании мечты NEWSmusic.ru, позволяющем серьезно писать о музыке практически любого жанра и для большой аудитории. Пишу для разных газет и интернет-изданий. Полная свобода! О чем еще может мечтать творческий человек?

Источник: Lenizdat.ru