Пертурбации на ТВ-рынке начались года за два до выборов и не остановятся 4 марта. Но главное останется неизменным — ориентация на Главного Зрителя, кто бы ни сидел на этом месте в первом ряду/
Существует известный прием: выступая перед большой аудиторией, выбрать конкретного зрителя и к нему персонально обращаться. Такой контакт подпитывает эмоционально и очень облегчает общение. Наше ТВ так и поступает. Когда оно говорит, что работает в интересах своего зрителя, это не такая уж условность. Речь идет о конкретном зрителе, все мы знаем о ком.
Вот, например, передачу транслируют на Сибирь и Дальний Восток в прямом эфире, а для Европейской части России повторяют в записи — исправленной и отредактированной. Всем ясно: ТВ мало беспокоится о том, что ампутированные цензурой куски в тот же день всплывут в интернете. Всем известно: Главный Зритель (ГЗ) в интернете не бывает, он смотрит вещание на Европейскую часть России в офлайне. А если не он, так его приближенные смотрят и после делятся с ним впечатлениями.
От него, ГЗ, телевидение получает прямой отклик — разносы по телефону из его администрации или пресс-службы, ненавязчивые предложения и замечания на кремлевских планерках, ордена и награды, в конце концов.
Конечно, ГЗ не дает телевидению подробных инструкций, его интенции не всегда артикулированы, реакции не всегда предсказуемы, а настроения не всегда верно интерпретируются — и ТВ иногда огребает плюх за недогадливость. Но все же внятное, вплоть до цвета радужки и манеры отмахивать рукой при ходьбе, представление о целевой аудитории сильно облегчает ТВ жизнь. Ориентироваться на одного Зрителя легче, чем на миллионы, не так ли? Реакции миллионов, конечно, тоже имеются в виду, но во вторую очередь.
Впрочем, с нынешним ГЗ телевидению повезло: его зрительские предпочтения ненамного отличаются от предпочтений среднестатистического российского телезрителя.
То есть ТВ более-менее таково, каким ГЗ его хочет видеть. Или оно думает, что таким он его хочет видеть.
ГЗ питает склонность к определенному роду шуток, и ТВ регулярно упражняется в гусарском юморе. Заметно, что в этом бравом регистре в эфир можно протащить вполне крамольные намеки.
ГЗ не любит, чтобы с ним спорили, и его оппонентов на ТВ не видно. А если видно, то не слышно. Либо они что-то невнятно лепечут, либо невнятно вопят.
ТВ подносит своему Главному Зрителю зеркало, в котором он смотрится высоким блондином. Его присные кажутся меньше ростом, а оппоненты отражаются криво. Это сложная, неоднородная, то двояковыпуклая, то вогнутая поверхность; тут свой коэффициент искривления для каждого из участков. Не зря на некоторых федеральных каналах созданы подразделения, отвечающие только за центральную часть зеркала, в которой отражается сам ГЗ. Они следят, чтобы в эфир шло то его изображение, что снято с выгодной точки, чтобы из речей его выкраивались цитаты нужного хронометража и конфигурации, — в общем, чтоб образ не искажался.
Предвыборные ролики тоже работают на этот светлый образ, хотя лично ГЗ в них не снимается. Зато актеры, музыканты, детские врачи говорят ему комплименты, кто на какой способен. Пусть они не всегда звучат убедительно, пусть мало жизни остается в казенной продукции после восьмиступенчатых согласований — видеть на экране эти лица все равно приятнее, чем ролики с участием других кандидатов. Их ваяют примерно те же криэйторы, но уже не левой ногой, а каким-то другим местом. Конкуренты ГЗ предстают на экране кто тряпочным клоуном, кто деревянным долдоном, кто картонной дурилкой. За реального кандидата хотя бы реальные люди агитируют.
ГЗ не вступает в дебаты — некогда, занят более важными делами, за которыми его регулярно застают телекамеры. Это древняя традиция российского руководства: не снисходить. ГЗ вообще явно предпочитает одностороннюю связь в режиме «я говорю — вы слушаете». Характерно, что никакие уговоры пока не сподвигли его создать хотя бы видимость общения в формате Web 2.0 — он стойко игнорирует соцсети и подчеркнуто дистанцируется от интернета. Не диалог — вещание, и тут они с эфирным ТВ похожи. Но в случае с эфирным ТВ это хотя бы можно объяснить его природой.
Конечно, всех сбивает с толку, когда ТВ вдруг начинает вести себя нестандартно: бегает глазами по зрительному залу, высматривая каких-то неглавных зрителей; спрашивает, хорошо ли галерке видны карточные фокусы; изображает интерактив из серии «Девушка! Да-да, вот вы, поднимитесь к нам сюда на сцену!». В зрительном зале легкое волнение, по рядам пробегает шепот про телевизионную оттепель, который сменяется разочарованным «бу-у-у» ‒ снова накололи, снова шулерство, опять девушку из зала на сцене распилили на части.
Хотя ТВ если что и меняло, то тактику — стратегически все было как обычно. Когда это гости, приглашаемые под эти теплые софиты, могли предполагать, как они будут выглядеть? С каких это пор им позволено говорить что вздумается? Хотели использовать трибуну? — готовьтесь, что используют вас. ТВ играет только по своим правилам. И коль скоро его возможности создавать положительные и отрицательные образы из чего угодно намного превосходят ваши, вы либо играете в его игры, либо туда не ходите.
Но чего теперь об этом? Игры кончились, не до того, дедлайн. Чем ближе роковой термин, тем все в телевизоре проще и однозначней. Никакой больше ловкости рук — обычное дворовое жухало. Передачу «Гражданин Гордон», чей ведущий склонял различные общественные силы прийти перед выборами к консенсусу и подписать соответствующее соглашение, снимали в четверг. Уже в пятницу стало широко известно, что консенсус не сложился. Но в воскресенье «Первый канал» как ни в чем не бывало выдал выпуск в эфир, сопровождая его бегущей строкой: вот-вот, мол, состоится подписание соглашения. Да еще и текст вывесил на своем сайте.
Настало время бесхитростных действий: припугнуть сменой совета директоров; закрыть счет, с которого финансируется издание; завернуть заявку на митинг. Ну и ТВ не церемонится, откровенно закрывая неудобные передачи, вырезая ненужные разговоры, откровенно исполняя дифирамбы Главному Зрителю.
Документальные оды о том, как при нем на Руси жить хорошо, не сходят с экрана. Федеральные каналы буквально рвут их друг у друга из рук. В январе прошел цикл «Россия от первого лица» на «России-1» — а в феврале его крутят на «Пятом». Фильм «Мост над бездной» «Первый канал» показывает в начале февраля, а НТВ — в конце февраля. Так, словно просто передает диск в соседнюю комнату, словно разные телеканалы — с разными владельцами и формами собственности — живут одной семьей, как некогда подразделения единого Центрального телевидения СССР.
В другое время процедура приобретения фильма заняла бы минимум пару месяцев, не говоря о том, что между каналами одного ранга — конкурентами — подобные сделки крайне редки. В другое время покупателю было бы невыгодно повторять фильм через две недели после премьеры — не самой успешной — на другом канале. Но сейчас не до того — аврал. Странно, что хвалебную документалку не крутят по всем федеральным каналам одновременно, как новогоднее обращение или прямые линии Главного Зрителя.
Времени осталось мало, совсем скоро, кто бы в каком бы туре ни победил, все изменится. Расстановка сил в любом случае будет иной, то есть передел ресурсов и сфер неминуем (вопреки ожиданиям тех, кто голосует за стабильность). Телевидение — ресурс важный, стратегический. Пертурбации на этом рынке начались года за два до выборов, и вряд ли они остановятся 4 марта. Но главное останется неизменным — ориентация на Главного Зрителя, кто бы ни сидел на этом месте в первом ряду.
Вот почему люди, знакомые с телевизионными реалиями, встречают идею общественного ТВ скептически (вспомним выступление Парфенова на Болотной) — при всем уважении к тем, кто работает над этим проектом. Даже если в состязании между громовской и федотовской концепциями ОТВ вдруг победит дружба, даже если инициативу уходящего президента не забудут и государство выделит частоту — сложно представить, чтобы канал, патронируемый государственными людьми, работал в интересах общества и не посматривал в сторону Главного Зрителя. Общество должно такой канал как минимум содержать. Это самый невнятный и проблематичный момент всех проектов: никто не уверен, что оно к этому готово.
Нет, бывает всяко. Граждане Словакии, например, не так давно проголосовали за отмену абонентской платы за общественное телевидение (около пяти евро в месяц), и с этого года словацкое ОТВ полностью финансируется из госбюджета. То есть это теперь все-таки государственный канал. Хотя, возможно, в словацкой ментальности «государственное» не антоним «общественного», а «власть» не синоним «государства».
Не бывает ОТВ без гражданского общества. При первых признаках его появления возникают признаки общественного ТВ. Этой зимой явно определился в этом направлении «Дождь», возникло Сетевое общественное телевидение, пробует себя в режиме прямых трансляций разнообразная телесамодеятельность.
Каким бы дилетантством все это ни казалось, в этой среде скорее заведется реальное общественное ТВ. Децентрализованное, сетевое по своей организации — и, вероятно, не один канал, а несколько. У каждого будет своя концепция и свои зрители, с которыми ТВ будет общаться в формате диалога. В таком формате наличие Главного Зрителя исключено. Точнее, все зрители будут главными.
Источник: OpenSpace.ru