С большими объемами данных журналисты работают давно. Агентство Reuters начиналось с передачи биржевых сводок в середине 19-го века. Примерно в то же время появилась первая инфографика - карта распространия холеры в Лондоне. Но при этом считается, что дата-журналистика (data driven journalism) родилась после WikiLeaks. Guardian и New York Times столкнулись с необходимостью анализировать и публиковать объемы данных, с которыми раньше журналисты не сталкивались.
В Украине после Майдана появился свой маленький WikiLeaks в виде открытых документов бухгалтерии Януковича. Но дало ли это толчок для дата-журналистики в стране? Какие в принципе нужны условия для такого толчка? Сравниваем ситуации в Украине, России и Беларуси с медиаконсультантом Дмитрием Сурниным.
Нет поставщика
И в России, и в Беларуси нет инфраструктуры: органы, которые должны генерировать дата-сеты, этого не делают. Если бы она была на Украине, не случилось бы Майдана. Первое условие развития дата-журналистики - наличие собственно данных, которые можно анализировать. Этот вид деятельности предполагает работу с большим объемом данных и поиском историй внутри этих объемов, фактически исследование для выявления закономерностей, которые иначе не видны.
При этом часто информация скрывается не по злонамерению, а из-за отсутствия нормального, быстрого механизма ее предоставлять. Еще во время работы в Москве у меня была история, когда мы из ЗАГСа неделю ждали информацию про самые популярные имена. В итоге получили ее по факсу, в табличках, расчерченных от руки. Инфраструктура такова, что даже тем чиновникам, которые хотели бы давать информацию, проще отказать.
Те, кто производят дата-сеты в коммерческих целях, не делятся, потому как считают их своей коммерческой собственностью. А других инструментов, вроде краудсорсинга, пока не хватает. Хотя это могло бы быть вариантом в ситуации, когда государство поставляет дата-сеты.
В России есть определенное законодательство и оно доставило много удобства жителям страны, хотя и трактуется в разных регионах по-разному. И большая часть информации публикуется не в машиночитаемом формате.
Проще писать про котиков
Надо сказать, что наличие баз и удобных способов их сравнения еще не означает, что будет развиваться дата-журналистика. Нужна мотивация людей, которые этим занимаются. Умения и возможность найти историю, а также соответствующая задача от редакции. Человеку, который только начинает, очень трудно рассчитать разумность затрат. Можно потратить кучу времени, особенно при отсутствии навыка и дополнительных технических средств, но насколько открытие, которое ты сделаешь, будет того стоить? Гораздо проще написать про котиков.
На этапе, когда ты не умеешь это делать, когда у тебя нет массива данных, когда у тебя нет технологических инструментов для того, чтобы работать, а есть только смутное представление о том, что что-то должно быть, очень сложно действовать. Нужно уметь презентовать информацию - хорошо визуализировать, если это уместно, подать и продать ее. В итоге когда журналист берется за это, он зависит от очень большого количества людей и их навыков внутри редакции. И коль скоро у тебя нет поддержки внутри редакции, шансы на ошибку чудовищно велики, даже стопроцентны. Соответственно, нужна поддержка и понимание того, что если не работать, то ничего и не сдвинется. Инструмента не появится. Но редакторы боятся. Это вечная дилемма: ты дашь человеку чему-то научиться или он у тебя будет 300 лет делать одно и то же, но с гарантированным успехом. И у меня нет тут однозначного ответа. При том, что, опять же, клондайка пока не видно.
Поэтому редакции пока не ставят таких задач перед журналистами. В России его больше, в Беларуси совсем мало. В Украине сейчас слишком много горячих новостей, которые вытесняют все попытки дата-исследований. И там подобные работы - дело энтузиастов, но не редакционные задания.
Повод изменить инфраструктуру
Журналистский запрос на данные вряд ли может сильно повлиять на ситуацию. Я бы так сказал: удачные прецеденты могут сформировать отзыв со стороны продвинутых чиновников, а потом это может стать правилом. Но нужно понять, что люди, которые предоставляют данные, должны увидеть свою личную выгоду или удобство. Если, конечно, нет принятого закона, который вынуждает их это делать.
При этом пока направление и инфрастурктура не развиваются, как журналисты, мы теряем очень много контекста и свободы. Чтобы предложить тему на планерке, нужно выдвинуть гипотезу. Но она должна на чем-то базироваться. Одно дело, когда ты можешь быстро проверить данные и сказать: такая есть цифра, из которой может вырасти история. Другое дело, когда нужно звонить, получать эту же цифру и тратить много времени, даже если источник с тобой хорошо работает.
Наличие массива открытых данных предполагает возможность проверить слова своих источников, сделать это быстро, получить информацию вне зависимости от источника, задавать вопросы источнику с более высоким, уровнем компетенции. Соответственно, ты и читатель не зависите от того, что говорит, знает или не знает источник. Что греха таить, источники, которые говорят уверенно, часто не знают цифр, законов. Сколько раз такое было, когда даже юристы, комментируя законодательство, ошибаются, а уж цифры и статистику можно путать бесконечно. Мы теряем оперативность, уверенность, альтернативу.
Источник: http://mediakritika.by/article/2429/otkuda-beretsya-data-zhurnalistika
