Главной новостью прошедшей недели стало неожиданное освобождение Михаила Ходорковского: в ходе «спецоперации», как уже окрестили ее российские журналисты, бывший «заключенный номер один» был вывезен на частном самолете из России в Германию. В Берлин к Ходорковскому немедленно съехались представители прессы со всего мира: за выходные бывший олигарх провел две пресс-конференции и дал несколько интервью, каждое из которых было названо интервьюерами эксклюзивным. Главная тройка российских каналов обошлась без личного общения с бывшим главой «ЮКОСа», но о его выходе из тюрьмы рассказала — в уже привычном для себя стиле.
Новость о помиловании Ходорковского стала главным итогом крупнейшего официального события прошлой недели — пресс-конференции Владимира Путина. Парадоксально, что главная (и по сути единственная) сенсация случилась не во время четырехчасового общения президента с журналистами, а уже после, когда президент шел через толпу корреспондентов. Впервые за много лет Путина никто не спросил напрямую о судьбе Ходорковского — вероятно, потому, что все полагали ответ заранее известным: «вор должен сидеть в тюрьме», а помилован он может быть, только если напишет прошение с признанием вины. Именно поэтому неожиданный вопрос корреспондента LifeNews, на который Путин совершенно буднично выдал свой самый важный за всю пресс-конференцию ответ, многим показался постановкой (хотя выражение лица корреспондента говорит о том, что и он не знал, каким будет ответ).
Владимир Путин подписал указ о помиловании только на следующий день, но журналисты уже выехали в колонию в Сегеже, где отбывал свой срок Ходорковский. Правда, застать выход бывшего олигарха из тюрьмы им так и не удалось: после нескольких часов неизвестности и гаданий в твиттере представители ФСИН заявили, что Ходорковский покинул колонию на вертолете. Еще через некоторое время поступили сообщения, что самолет с ним приземлился в Берлине. Уже на следующий день, в субботу, в немецкую столицу слетелись журналисты со всего мира — их штабом стал отель Adlon, где и остановился Ходорковский.
Естественно, что интервью с самым известным бывшим заключенным в России хотели получить многие, но пресс-служба Ходорковского заявила, что лично он будет общаться только с журналистами, которые поддерживали его и активно писали о нем, пока он был в тюрьме. По словам пресс-секретаря Ходорковского Ольги Писпанен, в интервью отказали, в том числе, и кому-то из главной тройки федеральных каналов. Погоня за эксклюзивностью привела к тому, что каждый журналист из тех, кому все-таки удалось пообщаться с бывшим олигархом, стремился заявить, что именно ему Ходорковский дал свое первое интервью — в итоге публикации «эксклюзивных» бесед практически одновременно появились сразу в нескольких СМИ. В каждом интервью Ходорковский говорил, в целом, похожие вещи, терпеливо отвечая на зачастую дублировавшие друг друга вопросы.
Из иностранных СМИ Ходорковский дал первое интервью Кристиан Аманпур из телекомпании CNN, а из российских — журналу The New Times и его главному редактору Евгении Альбац. Интервью было снято на видео (продюсером выступила Вера Кричевская, делавшая спецпроект к 50-летию Ходорковского) — текстовые отрывки из него начали появляться еще утром в воскресенье 22 декабря, а к вечеру была выложена и полная видеоверсия.
Днем в воскресенье начали выходить и отрывки разговора с «Дождем», которому Ходорковский, как это разрекламировали на канале, дал «первое телевизионное интервью». «Дождь» и телеведущая Ксения Собчак, правда, были выбором куда менее понятным, чем журнал The New Times, который действительно активно освещал дело «ЮКОСа» и для которого сам Ходорковский писал колонки. Зато телеканал не преминул сообщить, что именно в прямом эфире «Дождя» мать Ходорковского узнала об освобождении сына. Полную версию интервью «Дождь», по договоренности с Ходорковским, выложил сразу после большой пресс-конференции бывшего главы «ЮКОСа».
На телеканале РЕН-ТВ также вышло «первое после освобождения» интервью Ходорковского. То есть даже два интервью: одно Марианна Максимовская взяла вечером в субботу, а другое, более подробное и полновесное, в воскресенье. Второе, несмотря на отмеченный критиками профессионализм, все же оказалось несколько смазано первым, в котором Максимовская начала расспрашивать бывшего заключенного про айфоны и показывать ему ленту фейсбука. Впрочем, уставший Ходорковский спокойно отвечал на ее вопросы, заметив отдельно, что очень любит итоговую передачу Максимовской и ждал ее каждую неделю, когда находился в заключении: «На вашу передачу когда смотришь, что-то теплеет — мы еще живы».
Дав несколько очных интервью, в воскресенье днем Ходорковский встретился с широким кругом журналистов в музее Берлинской стены, также известном как «Чекпойнт Чарли». Правда, не обошлось и без эксцессов: перед большой пресс-конференцией бывший глава «ЮКОСа» провел еще одну, закрытую, всего для пары десятков журналистов. На закрытую встречу должны были пропустить, как ни странно, камеру «Дождя», однако, как заявил в фейсбуке главный редактор канала Михаил Зыгарь, «потом охрана (видимо, музея, но возможно, еще чья-то) решила, что съемка запрещена».
Зачем нужно было проводить две пресс-конференции в один день, так и осталось непонятным, тем более что, судя по твиттер-трансляциям с закрытой встречи, и там, и там обсуждались одни и те же темы. Ведущий «Дождя» Тихон Дзядко, присутствовавший на закрытой встрече, рассказал «Ленте.ру», что там прозвучали какие-то вопросы, которых не было позже, на большой пресс-конференции, однако не под запись Михаил Ходорковский никаких ответов не давал. Пресс-секретарь Ходорковского Ольга Писпанен на вопрос «Ленты.ру» о закрытой встрече ответила: «Отбирал журналистов сам МБХ, тех кто поддерживал его все годы, писал, освещал, он хотел с ними просто поговорить в спокойной обстановке, это и не должен был никто транслировать в эфир».
На большую пресс-конференцию пустили уже несколько десятков камер и журналистов (хотя в какой-то момент охране музея все равно пришлось закрыть двери, так как желающих было слишком много). Пресс-конференция, по словам директора музея Александры Хильдебранд, была созвана спонтанно — по крайней мере, руководство не ожидало, что общение с журналистами пройдет именно там. Отчасти этим, вероятно, можно объяснить и плохую организацию пресс-конференции: места для всех не хватало, журналисты разве что не сидели друг у друга на голове, некоторым операторам, не сумевшим подобраться поближе, приходилось снимать мини-экраны на камерах своих коллег, а из-за общей суматохи встречу задержали на двадцать минут. В какой-то момент в социальных сетях стали шутить, что в зале впору кричать «Свободу Ходорковскому» — так плотна была толпа журналистов, окруживших главного ньюсмейкера недели.
В прямом эфире пресс-конференцию транслировали телеканал «Дождь», РБК-ТВ и RT. Несмотря на то, что руководители «Дождя» обещали открывать платный прямой эфир телеканала для трансляции «социально значимых событий», пресс-конференция Ходорковского таковым, очевидно, признана не была: те же, кто заплатил ради нее 30 рублей за разовый доступ к «Дождю», выяснили, что прямой эфир канала идет с перебоями (не говоря уже о пропадающем звуке и накладывавшемся в начале английском переводе, из-за которого было сложно разобрать, что на самом деле говорят в зале). Трансляция РБК, хотя и тоже с периодическими сбоями, была бесплатной — но за 40 минут пресс-конференции телеканал несколько раз прервался на рекламу, что уничтожило весь смысл прямого эфира. Трансляция RT в итоге оказалась самой качественной (на одном сайте пресс-конференцию транслировали на английском, а на другом — на русском), правда, она велась не в прямом эфире флагманского англоязычного телеканала RT, а на сайте вспомогательного проекта — RT Ruptly.
Главный редактор телекомпании RT Маргарита Симоньян позже раскритиковала саму пресс-конференцию, заметив, что никто из журналистов не спросил Ходорковского про убийство мэра Нефтеюганска Владимира Петухова, в организации которого подозревают руководство «ЮКОСа». «Это упивающаяся сознанием своей правоты тусовка, не желающая знать правду, кроме своей», — заявила Симоньян, заметив, что корреспонденты RT не смогли сами задать этот вопрос, так как «сплоченные ряды борцов за правду не дали им слова». LifeNews не вел прямую трансляцию пресс-конференции, а позже, рассказывая о встрече, его корреспондентка заявила, что «свита» Ходорковского не дала ей задать вопрос, увидев, какой канал она представляет. В комментариях у Маргариты Симоньян Арам Габрелянов, в чей холдинг входит LifeNews, заметил, что остался недоволен работой, в первую очередь, своей команды: «Я только что „разорвал“ весь LifeNews за красочный рассказ, как им не дали задать вопрос Ходорковскому. Для профи это не объяснение».
Главная тройка федеральных каналов прямой эфир с пресс-конференции Ходорковского, естественно, не вела, однако сюжет об освобождении бывшего главы «ЮКОСа» появился во всех итоговых программах. Главной их темой, правда, стала пресс-конференция Владимира Путина — все три дали в эфир несколько развернутых ответов президента. Вторым после пресс-конференции сюжетом освобождение Ходорковского пустил только Первый канал, включив и больше всего синхронов из музея Берлинской стены (правда, шедший первым сюжетом рассказ о пресс-конференции Путина, названной «разговором по душам о самом наболевшем», занял почти полчаса). Первый канал выдержал сюжет в нейтральном тоне, лишь в конце процитировав вдову Владимира Петухова, которая назвала Ходорковского «идеологом физической ликвидации» своего мужа и призвала его «покаяться» (канал «Россия 24» даже пустил в эфир отрывок интервью с Фаридой Петуховой: «Он [Ходорковский] издевался над нами, и до сих пор продолжается это издевательство»).
Первый канал был также единственным, который упомянул, что Ходорковский в своем прошении не признавал вины, что всегда было для осужденного олигарха принципиальным моментом. В итоговой программе на НТВ, напротив, заявили, что «поданное прошение о помиловании автоматически подразумевает признание законности всех решений суда», а также, что «российские власти неоднократно подчеркивали, что в деле Ходорковского нет политики, не стоит ее искать и в подписанном президентом указе». Ведущий программы Кирилл Поздняков также напомнил зрителям про убийство мэра Нефтеюганска, назвав это «методом конкурентной борьбы». В целом же, согласно телеканалу НТВ, судьба бывшего главы «ЮКОСа» вообще была мало интересна россиянам: «Новость о том, что Путин помиловал Ходорковского, безусловно, одна из самых обсуждаемых на прошедшей неделе, но где и кем? Прессой — там, либералами — здесь».
В борьбу с этими самыми «либералами», как всегда, вступил главный пропагандист российского телевидения Дмитрий Киселев. Его особенно возмутило распространившееся в либеральной среде сравнение Ходорковского с Александром Солженицыным, которого советские власти в 1974 году выслали в ФРГ на самолете. «Ходорковский на свободе — отлично, но сравнение с Солженицыным, на мой взгляд, большая натяжка», — заявил Киселев. Несколько раз повторив, что сам факт помилования — это хорошо (это объясняется его же словами о том, что «решение о помиловании принимал один человек, его фамилия — Путин»), Киселев последовательно развенчал миф о «новом Солженицыне», назвав Ходорковского карьеристом, стремившимся только к обогащению и покинувшим Россию при первой возможности. «Те, кто участвовал в циничной приватизации начала девяностых, будут пожизненно оставаться преступниками, особенно те, кто убивал людей. А "ЮКОС" людей убивал», — безапелляционно подытожил Киселев. «Не надо делать праведников из тех, кто праведниками не является, иначе создадим себе ложные авторитеты», — добавил ведущий, до этого рассказывавший о «вежливой доверительности как обрамлении силы» Владимира Путина.
В истории с освобождением Михаила Ходорковского все журналисты выступили более или менее предсказуемым образом. Государственные СМИ подчеркнуто предпочли протокольную встречу Путина с журналистами освобождению главного политзаключенного страны; пропагандистские занялись обличением и самого Ходорковского, и журналистов, которые боятся задавать приятным им людям неприятные вопросы; либеральные увлеклись соревновательностью и излишней эмоциональностью. Спокойнее всех на этом фоне выглядел сам Ходорковский, который во всех беседах взвешенно и с достоинством отвечал на все вопросы, даже если ему приходилось повторять одни и те же слова. Выполнив то, что он, очевидно, считал своим долгом перед обществом, и поблагодарив тех, кто поддерживал его во время заключения, Михаил Ходорковский на время завершил свое общение с прессой, извинившись, что не смог пообщаться со всеми: «Я действительно благодарен, но поймите и вы меня — я десять лет не был с семьей, я десять лет не был на свободе. Ну чуть-чуть, вот чуть-чуть частной жизни».
