Слушаться редактора приходится даже самому Венедиктову, когда он в роли блогера. Главный редактор "Эха Москвы" к блогу относится как к "письмам читателей", а сайт считает законным СМИ. Где грань между блогером и журналистом сегодня обсуждают эксперты "РГ" журналист, декан Высшей школы телевидения МГУ Виталий Третьяков, политолог Георгий Бовт, писатель и блогер Сергей Шаргунов, журналист и блогер Максим Кононенко.
Чем блоги отличаются от СМИ?
Георгий Бовт: Самое очевидное различие: блогер работает в одиночку и представляет сам себя. А массмедиа это, как правило, организации с собственной системой распространения.
Блогеры все-таки любители. И, в основном, работают не за деньги. Хотя сейчас и у них появляется возможность заработать на рекламе.
В СМИ же господствует профессиональный подход к распространению информации, они по-другому подходят к ее отбору - обязаны проверять, "выслушивать другую сторону" и до минимума сводить субъективизм подачи.
Максим Кононенко: Профессиональные СМИ ценны не столько тем, что доносят до нас какой-то массив информации, сколько тем, что составляют для нас информационную картину дня. Открываешь газету и сразу понимаешь, что произошло за день.
В профессиональных СМИ есть редактор. В непрофессиональных нет ни такой фигуры, ни самой этой функции. А редактор, он и критик, и человек, который определяет, как привлечь читателя. Хотя какие-нибудь туристические или кулинарные блоги в этом смысле вполне умеют зазывать читателя. Или, например, знаменитый "Спутник и Погром" - с графикой, плакатами и текстами весьма хорошего качества - что это, блог или СМИ? Границы размываются.
Виталий Третьяков: Заметьте, еще ни одна редакция не запретила своему журналисту вести блоги. Но если бы журналист работал в штате другой - конкурирующей - редакции, главный редактор поставил бы его перед выбором: либо мы, либо они.
Я называю блоги квазижурналистикой. Различия с профессиональными СМИ существенные. И первое - это минимальная ответственность тех, кто пишет в блогах. Статус журналиста, в общем, ясен, он участник подкрепленного законами, общественного договора. Его, например, закон запрещает преследовать за критику. Он обязан следовать профессиональным требованиям - проверять информацию, представлять разные (в том числе и альтернативные) мнения. Журналист выступает не только от своего имени, но и от имени своего издания. За его прокол несет ответственность коллектив. Если журналист часто ошибается, его увольняют. А кто уволит блогера?
Блогеры любят повторять: мы - самые продвинутые СМИ. Но когда им предлагают официально зарегистрироваться как СМИ, абсолютное большинство из них отказываются.
Чем объяснить популярность блогосферы?
Сергей Шаргунов: Молодежь сегодня с трудом читает большие тексты классической журналистики. И последняя старается приноровиться под блоги. Журналист пишет колонку в газету и уже думает, как ее будут читать в Интернете. Сеть - это скорость. Увидел, немедленно записал, выложил в Cеть, получил тысячи, а то и сотни тысяч, просмотров, лайков, ссылок.
Георгий Бовт: Люди обычно ищут информацию там, где ее проще найти, и в той форме, в которой ее проще воспринять. А поскольку блогеры - "люди из нас", с улицы, из толпы, то создается иллюзия, что мнение блогера близко простому, обычному человеку.
Кроме того блоги менее подцензурны, чем СМИ, которые принадлежат тому или иному владельцу, должны учитывать его интересы, стеснены рекламными контрактами и ориентируются на тираж. Блогеры в России, конечно, несут ответственность за распространение разной нехорошей информации, но, в принципе, гораздо более свободны.
Виталий Третьяков: Отдельно взятый блогер старается выглядеть Дон Кихотом, смельчаком-одиночкой. Традиционные журналисты работают в "колхозах" под названием, скажем, "Российская газета", а он - один в поле воин, и обыгрывает традиционные СМИ за счет остроты и смелости. Но это возможно лишь в частном случае. В общем, все далеко не так.
Кто влиятельнее - блогеры или традиционные СМИ?
Сергей Шаргунов: Блогеры - люди с высокой степенью влияния. Многие блоги уже давно перещеголяли СМИ. Если не по охвату аудитории, то по популярности и количеству прочтений. А если учесть, что сегодня значительная прослойка молодых людей из активного городского сословия почти не смотрит ТВ и не читают газет...
Виталий Третьяков: Да, сегодня квалифицированный, умный, ответственный, дающий эксклюзивную информацию, оригинальные и точные комментарии журналист из классического СМИ, я думаю, всего скорее будет иметь меньше откликов аудитории, чем блогер. Это развивает невероятную гордыню блогерского сообщества.
Максим Кононенко: А в чем мы оцениваем влиятельность - в попугаях? Есть, например, газеты, которые широкая публика не читает, зато их кладут на столы в зале пленарных заседаний Госдумы. Или, скажем, аналитические еженедельники, лежащие по приемным, на публику вряд ли влияют, а на тех людей, которые их перелистывают в ожидании высокой аудиенции, очень даже..
Я затрудняюсь сказать, что влиятельнее - отраслевой металлургический сайт, который читают олигархи, или ЖЖ оппозиционного власти блогера с аудиторией в сто тысяч человек.
Кто больше манипулирует общественным сознанием?
Георгий Бовт: Конечно, массмедиа. Хотя бы в силу того, что возможности распространения информации у них гораздо шире. Но и блогеры уже научились вбрасывать информацию и запускать какие-то влияющие на умы идеи.
Максим Кононенко: А я считаю, что манипулировать чужим мнением гораздо удобнее и эффективнее в Интернете. Манипулирование просто часть сетевой культуры, оно там не считается неприличным, его не стесняются. В бумажных же СМИ это чревато репутационными потерями - и для самого издания, и для главного редактора.
Сергей Шаргунов: В сетях точно существует своя техника манипулирования сознанием читателей. А взгляды активно там пасущихся и резвящихся часто не совпадают настроениям абсолютного большинства российских граждан. Иногда, вывешивая свои статьи и колонки в Фейсбуке и Твиттере, я ставлю эксперимент, проверяю, как отзовется в блогах та или иная тема. Недавно рассказал о подлом аресте в Литве российского офицера Юрия Меля. Реакции в Твиттере и Фейсбуке на судьбу арестованного офицера, гвардии полковника, инвалида, были в основном глумливыми. Но надо знать, что человеку в соцсетях часто бывает боязно высказать самостоятельное суждение, идущее в разрез с общим настроем. Там возникает свой тайный психоз. Ну и конечно, очень резка поляризация. Это еще один феномен виртуальных кулачных боев, все друг друга просто жгут напалмом.
Виталий Третьяков: Я никогда не воспринимал с виду вроде бы свободного и равного всем вокруг блогера как человека, выкрикивающего свои воззвания на площади или расклеивающего листовки на столбах. Нет, в этой сети с потенциальной аудиторией в десятки миллионов людей действуют свои законы поведения, и ими управляют. Кто, по каким законам и с какими целями отдельно взятый блогер и его аудитория могут и не знать.
Между тем уже хорошо известны механизмы, позволяющие любую публикацию в Cети моментально сделать очень популярной, блогера - знаменитым, а его страницу самой посещаемой. Если бы подобными механизмами - навязать себя миллионам, помимо их воли - воспользовалась газета, конкуренты завтра же подали бы в суд. В сети же без всяких судебных угроз сговор между отдельно взятым блогером и руководителями манипулятивных механизмов легко оборачивается организацией DoS-атак или наоборот, поддержкой каких-то публикаций на коммерческой или идейной основе.
Время от времени мне сообщают: ваш пост вошел в топ-30 или в топ-100. Но я понимаю, что для постоянной высокой посещаемости мне надо писать либо о том, как занимаются любовью у компьютера, либо каждый день по поводу и без повода ругать Кремль. Действуя так, можно за сутки поднять рейтинг. Многие не готовы к этому. Но многие и готовы. Не потому, что великие сексологи или знатные кремлеведы, а потому что пойманы жаждой высоких рейтингов.
В Cети легко запускаются массовые психозы. Как в театре хохот - от одного смешка. Классическая же журналистика, по крайней мере, качественные газеты, не эксплуатируют психопатию.
Плюсы и минусы блогерского публичного пространства?
Георгий Бовт: Минусы - любительщина, недостоверность информации, отсутствие иерархии в ее подаче, не требовательный отбор. Плюсы - независимость блогеров и способность ввести в информпространство такие истории, таких людей и такие темы, до которых у массмедиа обычно не доходят руки. Они разнообразят информационное пространство.
Виталий Третьяков: Для меня особый минус - ники или так называемые фальш-имена. Вы можете себе представить, чтобы в программе "Время" или в качественной федеральной газете автор звался "dolboeb". За многие ники можно давать классические 15 суток.
Кто вас удивляет среди блогеров?
Георгий Бовт: Не могу сказать, что мне кто-то особенно интересен. Бывают отдельные посты с любопытной информацией, которую я, как правило, всегда стараюсь проверять. Но не более того. В блогосфере довольно много мусора, и его тяжело фильтровать. Обычный же человек не умеет это делать, у него посты идут наравне с хэдлайновыми топовыми новостями ведущих информагентств, и это порождает кашу в голове.
Нужно ли ограничивать блогеров?
Сергей Шаргунов: Конечно, сеть - стихия небезопасная. Блоги формируют сознание, особенно молодежи. Но пустым запретительством эту проблему не решить. И ужесточать преследования блогеров не стоит. Во-первых, потому что люди должны быть свободны в своих высказываниях. А во-вторых, один удаленный блог переходит в 20 "зеркал" и клонов.
Когда лента преимущественно заполнена проклятиями в адрес России по крымскому вопросу, это грустно. Но надо понимать, что в Сети ведь много и заблудших, и поддавшихся массовому психозу. Многие молодые люди не находят социальных лифтов, и пишут в Твиттер и Фейсбук, что их все "задрало". Но причина выходящей из-под их пера дикости в том числе и в социальной невостребованности, и вызванной этим фрустрации.
С этой стихией надо уметь взаимодействовать. И прежде всего думать о выращивании полноценной альтернативы, о создании информационных противовесов. Нужно бороться, доказывая. Конкурируя своими текстами. Отвечая на провокации интересными и убедительными высказываниями сильных СМИ. Эта "другая" точка зрения, чтобы завоевывать сознание молодых, должна быть еще и модной, привлекательной. А для этого надо уходить от бюрократического аутизма к искренности и идейности. Ведь интернет-авторы претендуют на искренность.
Виталий Третьяков: Блогер может распускать откровенную ложь. А если она удачно написана, к ней сходу юридически не придерешься. Тащить же в суд блогеров довольно тяжело, поскольку их очень много. Примерно столько же, а, может быть уже и больше, чем профессиональных журналистов. Блогер может ловко составить клеветнический текст, а через час снять его с объяснениями: "я ошибся" или "неудачно пошутил". И все это безнаказанно.
Сергей Шаргунов: Если человек распространяет заведомо недостоверную информацию, то тут один ответ - закон и суд.
Владимир Познер, специально для "РГ":
- Журналистика - это профессия. "Блогерство" - это все, что угодно, но только не профессия. Журналист обязан (если только он остается в профессии) информировать свою аудиторию как можно более широко, объективно и правдиво. Он несет ответственность перед этой аудиторией за то, что он пишет или говорит. Блогер не несет никакой ответственности ни перед кем. Иногда я привожу следующий пример: когда врач на поле боя натыкается на раненого, он не имеет права спрашивать "свой ты или не свой?", он обязан спасать человека. Это его долг, не выполнив который, он перестает быть врачом. Когда журналист натыкается на факт, он не имеет права скрывать его от своей аудитории, он обязан сообщать его. Иначе он перестает быть журналистом. Блогер же может поступить с фактом так, как ему заблагорассудится.
Источник: http://www.rg.ru/2014/04/04/blogi.html
Internews Kazakhstan
