После доработки законопроекта, который устанавливает миллионные штрафы для СМИ, «неясное» понятие «культ ненависти» депутаты решили убрать. А вот «оправдание и обоснование» экстремизма никого не смутило. И без того путанное «экстремистское» законодательство снова усложняется, штрафы растут вопреки логике, наркотики в десятки раз «дешевле» клеветы, а в медиасообществе опасаются, что однажды свободы в СМИ может не остаться вовсе.
По законопроекту, который на второе чтение выйдет в обновленном виде, для юридических лиц верхняя граница штрафа за производство и распространение экстремистских материалов, в том числе и за оправдание и обоснование экстремизма, увеличена в 10 раз (с 50—100 тысяч рублей до 100 тысяч-1 млн рублей). Исключить пункт о культе насилия и жестокости в СМИ 6 апреля решил профильный комитет по конституционному законодательству — по мнению депутатов, могли возникнуть трудности с трактовкой понятия.
Депутаты руководствовались правоприменением — так объяснил Лениздат. Ру распределение приоритетов заместитель министра связи и массовых коммуникаций Алексей Волин, который курирует движение законопроекта. «С „экстремистской деятельностью“ никаких проблем нет, потому что у нас есть соответствующий закон, в котором все четко прописано, — сообщил Волин. — А понятие „культ насилия и жестокости“ нигде никак не прописано». Последнее определение исчезло из законопроекта, чтобы «не допустить расширенного толкования».
Правда, неясно, как в таком случае быть с 4 статьей закона «О СМИ», которая запрещает использовать СМИ в том числе для распространения материалов, которые «пропагандируют культ насилия и жестокости». Четкого определения этого самого культа здесь действительно нет — точно так же, как нет и четкого определения, что является оправданием экстремистской деятельности. Уже были случаи, когда экстремистскими в этом ключе признавались Роскомнадзором информационные публикации, и суды вставали на сторону ведомства.
«Не защищая формулировку о культе насилия и жестокости, я хочу отметить, что она была внесена в закон „О СМИ“ в 1995 году, — рассказывает управляющий партнер коллегии юристов СМИ Федор Кравченко. — За 20 лет она получила судебную апробацию, пусть нечеткую, неоднозначную и плохую. И сейчас у этих во многом бессмысленных слов есть конкретное юридическое наполнение».
Так что по логике депутатов стоило убрать и слова об обосновании или оправдании экстремистской деятельности, на чем настаивал, например, депутат Госдумы Дмитрий Гудков: «Под эти формулировки может попасть все, что угодно». О том, что, к примеру, «прописать, что является призывом, а что не является в законе невозможно» и все решается в каждом конкретном случае«, сообщал Лениздат. Ру и сам Алексей Волин.
Запутать все
Но проблема не только в расплывчатых формулировках. Каждое нововведение еще больше запутывает и без того переусложненное «экстремистское» законодательство.
Экстремизм в СМИ уже подпадает и под другую статью КоАПа — 20.29 и под собственно ФЗ 114 «О противодействии экстремистской деятельности. «У нас получается отчасти тройное, отчасти двойное дублирование, — поясняет Федор Кравченко. — Создается возможность произвольно комбинировать законы. Как минимум, это не нужно, потому что избыточно, как максимум — вредно, потому что рождает правовую неопределенность и усложняет ситуацию еще больше».
Ситуация с запретами для СМИ вообще сильно усложняется: в законодательстве одновременно «растут» два перечня. Один — уже упоминавшаяся статья 4 закона «О СМИ», которая, как замечает Кравченко, с трех строк выросла уже больше чем на страницу. «Постепенно законодатель начал вписывать в эту статью все подряд по принципу «а давайте мы еще вот это запретим», — замечает юрист. Второй перечень «собирается» в КоАПе. «Вместо того, чтобы иметь в КоАПе простую, понятную статью ответственности за злоупотребление свободой СМИ, сюда фрагментарно переписывается закон о СМИ и какие-то частные случаи, -возмущается Федор Кравченко. — Вопиющая неряшливость в введении таких запретов, пренебрежение какой-то элементарной юридической техникой».
Зачем больше?
Наконец, непонятна и сама идея повышения штрафов. Как объяснял Лениздат. Ру свою позицию сам Алексей Волин, штрафы должны быть большие, потому что иначе «не обладают никаким воздействием». «Кроме этого, сумма привязана здесь к тем штрафам, которые выписываются за глумление над символикой воинской славы России, — сообщил замминистра. — Поэтому она абсолютно вписывается в ряд аналогичных по степени тяжести нарушений. Это даже более серьезно».
Но по этой логике все штрафы придется бесконечно увеличивать. Ведь, к примеру, по нынешнему законодательству штрафы за клевету могут доходить до 5 млн рублей, а за незаконное приобретение, хранение, изготовление и оборот наркотиков — лишь до 40 тысяч рублей.
«Это не повод сравнивать, насколько наркотики страшнее клеветы, и устанавливать штраф за наркотики, например, 15 миллионов рублей, — считает Федор Кравченко. — Нужно не устраивать гонку штрафов, а понижать бессмысленно высокие наказания».
Кроме того, как замечает юрист, большой разброс в суммах штрафов дает возможность шантажа. «Например, чиновник может предложить редакции СМИ сделку: она соглашается с несправедливым штрафом в размере 100 тысяч, иначе, если она будет с ним спорить, размер этого штрафа будет увеличен до миллиона — и многие сдаются, — рассказывает Лениздат. Ру Федор Кравченко. — Но если разница между минимальным и максимальным наказанием небольшая, то такой шантаж невозможен».
Да и выглядят сомнительными утверждения о бессилии судебной системы против тех СМИ, которые публикуют экстремистские материалы. На такие случаи есть большой выбор разных статей: можно приостановить деятельность СМИ, ликвидировать юрлицо, конфисковать оборудование, привлечь к уголовной ответственности физических лиц... «В этой ситуации плакаться, что штрафы слишком маленькие, как минимум странно, — заключает Федор Кравченко. — На мой взгляд, такие решения должны опираться не на голословные утверждения, а на очень подробный анализ правоприменительной практики, с надежной статистикой, которая научным образом обработана. В данном случае моего доверия к словесам депутатов недостаточно».
Но, как сообщил Лениздат. Ру сам Алексей Волин, никакие экспертные советы при обсуждении таких законопроектов не нужны. «Зачем это? — интересуется замминистра. — Мы обсудили это с депутатами. Комитет по законодательству решил, что возможно расширенное толкование, мы с этим решением согласились. Это нормальная практика».
Миллионом больше, миллионом меньше
Но кроме разборок с юридическими тонкостями, есть и реальный взгляд на реальные издания. Миллионный штраф — это сумма, которую потянуть смогут даже не все крупные СМИ, не говоря уже о небольших и региональных.
Лариса Афонина, гендиректор «Росбалт»
Для «Росбалта» это было бы подъемно, наши «бодания» с Роскомнадзором (изданию удалось отвоевать лицензию, которую отозвало ведомство) тоже вылились в очень значительную сумму, к примеру. Но есть мало редакций, тем более на просторах нашей Родины, которые могли бы оплатить такой штраф.
Надежда Прусенкова, руководитель пресс-службы «Новой газеты»
Сами мы, конечно, не осилили бы такую сумму, разве что при помощи наших друзей и читателей.
Мы довольно часто оказывались в очень непростых ситуациях, и помощь зачастую приходила с той стороны, с которой не ждали. Когда нам первый раз Александр Лебедев сообщил, что прекращает наше финансирование, был поток самых разных людей, которые предлагали свою помощь.
Владислав Бачуров, главный редактор «Моего района» в Петербурге.
При наших оборотах миллион вряд ли разорил бы, но, безусловно, это было бы очень неприятно.
Одно дело — получать штраф за финансовые нарушения, например, закона «О рекламе». Мы сами виноваты, сами не то поставили и несем ответственность за рекламные модули, которые приносят нам деньги. Но штрафы за содержание — другое дело. Что такое «честь и достоинство»? Что такое «экстремизм»? Все это очень растяжимые понятия. Например, мы девять месяцев судились с Владимиром Потанининым (предприниматель подал иск о защите чести и достоинства — прим. Лениздат. Ру), потому что суд никак не мог решить — виноват журнал, не виноват, правда это, неправда, был ли умысел, не было... Это очень тонкие понятия. Мне кажется, что вообще любые законы об экстремизме в СМИ не продуманы и носят политический характер. Чтобы любое издание можно было наказать.
P.S. Как заметила в разговоре с Лениздат. Ру Лариса Афонина, последние «карательные» инициативы законодателей заслуживают очень пристального внимания и разборов со стороны СМИ. «Если мы будем все это сносить, молчать и терпеливо соглашаться, — считает гендиректор „Росбалта“, — это приведет к тому, что в принципе нам будет невозможно сказать ни одного слова — не то что свободного, вообще никакого».
Катерина Яковлева
Источник: https://lenizdat.ru/articles/1128384/
Internews Kazakhstan
