В конце октября в Бишкеке прошел EcoCamp «Новый язык экологических медиапроектов». На EcoCamp прошли мастерские по разработке материалов об окружающей среде и мастер-классы от экспертов из стран СНГ. Главный спикер кыргызстанского EcoCamp, доцент кафедры журналистики Пермского университета Иван Печищев поделился тенденциями и своими наблюдениями в освещении вопросов охраны окружающей среды. О них нам помогут рассказать эмоциональные гифки с Доктором Хаусом.
— Экологические организации в отличие от журналистов действительно разбираются в вопросах, о которых они говорят.
— СМИ как посредник могут быть совсем исключены из процесса. Это вызов для СМИ, они могут оказаться не у дел.
— Экологи часто делают медиапродукт для узкой группы людей. Можно сделать прекрасный сайт и прекрасный лонгрид, но о нем будут знать лишь немногие.
— Экологи не всегда знают, как подать информацию. Только 1 % интересуют сухие отчеты и голые цифры. Людям надо рассказывать истории. Например, «было/стало». Журналисты знают, как подобраться к проблеме так, чтобы аудитории стало понятно, что это важно.
— Эксперты часто говорят слишком сложно и запутанно, о далеких для обывателя проблемах биоразнообразия, например. Автор разговаривает сам с собой, аудитория чувствует себя лишней. Поэтому экспертам нужен переводчик.
— У СМИ есть технологии. Несмотря на их доступность, медиа все равно лучше знает, как их использовать.
— У СМИ охват больше – люди привыкли к ним. Если экологам нужна большая аудитория, то без СМИ они этого не добьются.
— Важно объединяться – совместная работа журналистов и экспертов всегда успешна. К примеру, если к экологам придет работать журналист, они могут быть успешны
— Экология входит в жизнь больших городов через новые образы. Есть модные сегодня вегетарианцы, веганы, сыроеды. Люди начинают есть здоровую пищу, отказываться от мусорообразующих покупок, покупать экоодежду. Это большой экологический шаг вперед.
— Такое поведение возникает не от желания помочь природе, а от стремления жить как-то по-особенному. Посыл немного другой.
— Аналогичные темы нового образа жизни поддерживаются СМИ – об этих движениях и течениях пишут охотно. Однако в таких публикациях мы вряд ли найдем отсылки к той же биосфере и биоразнообразию. Об этом говорят именно как об образе жизни.
— Есть риск, что такое экологическое поведение будет неустойчивым — мода заканчивается.
— В кризис окружающая среда волнует людей в последнюю очередь. Они думают о зарплатах, пенсиях, выживании. Экология в этом списке находится в самом конце.
— Тема экологии чаще всего конфликтна. Если есть проблема — значит, есть кто-то виноватый. В своих расследованиях экологи и журналисты обычно находят их. В России это делать опасно. Виноватый – это обычно чей-то бизнес или государство. О таком стараются не писать – у журналистов возникает самоцензура. Когда виноваты жители города, например, то ответственность размазывается – она коллективная.
— Журналисты не освещают такие вопросы не только потому, что что-то будет, а как раз из-за того, что ничего не будет. Ну и что, что написали? Ситуация не поменяется.
У нас в Пермском крае развита добыча нефти, работает «Лукойл». Был инцидент, когда у жителей небольшой деревне в питьевой воде плавала нефть. Тогда часть журналистов говорила, что надо разобраться, другая ограничилась только новостью. Об этом случае писала только одна газета экологических активистов с небольшим охватом.
— В России про пожары, наводнения, природные катаклизмы пишут охотнее – там нет виновных. В других случаях бизнес и государство всегда находят рычаги влияния.
— В этом случае журналистике нужно быть устойчивой и независимой. Например, если про загрязняющий Байкал целлюлозно-бумажный комбинат пишет муниципальное издание, сможет ли оно открыто и достаточно четко, резко критиковать?
— Основные материалы про экологию в России носят характер поверхностный. Информационными поводами для них становятся опросы населения, например.
— Я искал успешные экологические медиапроекты в России — их очень мало. Возьмем тот же «Коммерсант» и его спецпроекты. В разделе около 40-50 публикаций, и только одна про экологию, про Чернобыль.
— В постсоветском пространстве нет экологического мышления как гражданской позиции. Люди не готовы бороться за природу. Не ведется постоянной работы в этом направлении.
— Когда СМИ рассказывает о проблемах природы, нужно говорить о взаимосвязи наших поступков и последствий для окружающего мира.
— Скажите мне, что уменьшается количество животных видов. Ну и что? Но если мне сказать, что от того, что я каждый день в магазине беру кучу пакетов, выбрасываю, случается вот это и вот это, то я возможно уже задумаюсь.
— Должны быть яркие заголовки. «Узнай, насколько ты приближаешь конец света» — что-то такое. Чтобы сдвинуть с места тему экологии, нужно работать над новыми формами подачи.
— Человеку надо что-то близкое. Пока он не почувствует, он будет далек. Журналистике сейчас как никогда надо обращаться к эмоциональной сфере. Информации много. Люди сами прочитают в Википедии сухие факты. Из всех новостей след оставят только те, которые зацепят. От чувства сострадания, радости, злости, вдохновения.
— Мы развивали много-много разных технологий, окружили себя гаджетами, удобными устройствами, а потом поняли, что этим портим окружающий мир. Когда-то были хиппи как ответ на военную агрессию и сейчас, видимо, появятся те, кто противопоставит себя миру технологий.
— У меня не выходит из головы: мы делаем пост в фейсбуке, на нас работает целые серверы, которые откуда-то берут электроэнергию, которые излучают много тепла. Конечно, сейчас компании пытаются переходить на экологические источники, но это тенденция только последних лет.
— Про экологию говорят совсем мало. В последнее время модной стала научная журналистика. Самые разные издания открывают отдельные рубрики под нее. По ощущениям, даже ее больше, чем экологической журналистики.
Источник: http://livingasia.online/2016/11/04/ivan_pechischev_trendy_ecojournalism/
Internews Kazakhstan
