Авторская журналистика. Ее особенности и секреты. Возможность сохранять и демонстрировать свою индивидуальность, свой стиль, свое обаяние. Возможность выражать именно свою точку зрения, будучи предельно честным перед своей аудиторией и перед своими героями. За волшебным словом «авторская» стоит имя конкретного человека. И это мечта и идеал любого журналиста. О том, как «делается» авторская журналистика мы поговорили с тренером Интерньюса Павлом Селиным, корреспондентом программы «Главный герой».

Справка: Павел Селин. С 97-ого — внештатный корреспондент НТВ в Центральной России, с января 2001 — директор Белорусского бюро НТВ. Точка зрения собкора НТВ на происходящие события не совпала с мнением президента Лукашенко. За два с лишним года «заработал» несколько официальных предупреждений, в итоге в 2003 — ем в 24 часа был депортирован белорусскими властями с запретом въезжать в Республику на 5 лет. Еще в Минске начал делать сюжеты для «Намедни». После депортации уже в Москве работал в программе Л. Парфенова вплоть до ее закрытия, был корреспондентом программ «Сегодня», «Программа максимум», «Русские сенсации». с 2007-ого корреспондентом программы «Главный герой».

Павел, расскажите, по какому принципу выбираются герои для вашей программы?

В «Главном герое» мы в первую очередь отталкиваемся от того, насколько интересен нашей аудитории этот человек в данный момент. Мы примерно понимаем, кто смотрит нашу программу. Это россияне активного возраста — 25—55 лет. Среди них много бизнесменов, менеджеров, людей искусства и культуры. В своем выборе мы ориентируемся на средний класс и интеллигенцию, а не на домохозяек.

Хотя, конечно же, мы зависим от рейтинга. И имея опыт, понимаем, что какого-то героя будет смотреть большее количество людей, какого-то — меньшее. Так, фильм о музыканте Шухрине, хотя его любит достаточно большое количество людей, не будут смотреть так, как будут смотреть сюжет, а еще лучше скандальную историю, связанную с жизнью какой-нибудь поп-звезды. Но надо отдать должное руководству нашей программы, такие сюжеты у нас тоже есть наряду с темами, которыми мы поддерживаем свой рейтинг. А это в нашей ситуации «народные» темы. Т. е. необычные истории, связанные с жизнью простых людей. Как ни странно, но массовая аудитория их смотрит лучше и больше.

К примеру, у нас была история, когда парнишку осудили на семь лет тюрьмы. Выбили из него показания, что он якобы убил свою сестру. А сестра нашлась через три года: она, оказывается, уехала в Дагестан к своему жениху, вышла там замуж и ее оттуда не отпускали. Дома не знали ничего о ее судьбе. Мы нашли эту семью, соединили брата с сестрой. Эту тему кто-то назовет «желтой», но с другой стороны — как сделать. Любую тему можно испохабить, испоганить. Любого героя, самого белого и пушистого, можно выставить в неприглядном свете.

Есть в нашем репертуаре, безусловно, истории о людях известных. Особенно, к юбилеям, датам. Если есть информационный повод, то мы выбираем героя под этот информационный повод.

Третья большая область наших интересов — актуальное событие недели. Это самая проблемная зона. Потому что за неделю это событие нужно не только отработать, но и найти инсайдера — внутри этого события. Например, грубо говоря, если падает самолет, и кто-то остается в живых, то это, конечно, наш герой. Бывают и парадоксальные ситуации. Например, взорвали машину президента Ингушетии. Охранники погибли, президент в больнице. У нас в сюжете «главным героем» стал человек, который делал машину. Ведь фактически президента спасла бронированная машина.

Всегда ли соглашаются сниматься ваши «герои»?

Ну конечно, нет.

Как вы их уговариваете?

Это уже искусство продюсеров. Без них мы, конечно, ничего не смогли бы сделать.

Вы платите людям, которых приглашаете в свои сюжеты?

Иногда. Тем, кто без гонорара не соглашается сниматься, а нам очень нужно. Но с другой стороны, мы платим только тогда, когда есть за что. А такие истории есть.

Пользуетесь ли вы в своей работе скрытой камерой?

В «Главном Герое», в отличие от программы «Максимум», где я работал, мы практически не используем скрытую камеру. Это случается в самых крайних случаях. И только тогда, когда мы знаем, что наши съемки могут быть доказательством в суде. Например, когда нас не пускают на какую-то запрещенную территорию, где что-то нарушается, где что-то не так. Такие съемки являются подтверждением нашей журналистской правоты.

За три года существования «Главного Героя» я всего один раз использовал скрытую камеру, когда делал сюжет о том, как нарушается закон на московских автостоянках. По федеральному закону, автостоянки не имеют право брать у владельцев эвакуированных машин ни за эвакуатор, ни за определенное время стоянки. Этот закон нарушается повсеместно. Как это снять? Как это доказать? Естественно, с камерой на территорию автостоянки не пустят. Одна надежда — снять это скрытой камерой, что мы и сделали. И один из работников стоянки подтвердил в скрытую камеру, что они берут плату и за эвакуатор, и за стоянку. В ответ на вопрос «но вы же нарушаете закон», он сказал: «У нас есть четкая инструкция». Дальше мы пошли разбираться уже с открытой камерой. К его начальству, к тем людям, которые обязаны давать интервью, как должностные лица.

Но закон запрещает использование скрытой камеры?

Конечно, и по российскому и по казахстанскому законодательству съемка скрытой камерой может иметь какие-то последствия. Но мы всегда обязательно советуемся с юристами, которые есть в телекомпании. Согласовываем каждый конкретный случай. Мы стараемся не идти против закона, понимая, что это опасная штука, которая влечет судебные иски.

Приходилось ли вам прибегать к блефу? И как вы к нему относитесь?

Что касается блефа и обмана, это самый тонкий вопрос. Конечно, если бы была возможность всегда и всем — подлецам, нарушителям закона и просто сволочам — говорить о них, кто они есть на самом деле, я бы радовался этому каждый день, а не кусал себе локти, что я не снял очень важный кусок, потому что не смог соврать этому «нехорошему» человеку. В отдельных случаях журналист, идя против общечеловеческой совести в большом смысле этого слова, может сказать неправду или часть правды для того, чтобы сделать свой материал.

Например, в пермской области один из депутатов местного парламента изнасиловал 14-летнего мальчика. Он был официальным спонсором нескольких деревенских школ, и вот так разъезжая по школам, занимался этим своим, мягко говоря, «неблаговидным» делом. Ну а так как он депутат, местный «владелец заводов, газет, пароходов», была большая вероятность, что его не посадят, что в очередной раз это сойдет ему с рук. На этот раз депутат спрятался от правосудия в больницу якобы с гипертоническим кризом. Как можно снять богатого влиятельного педофила, спрятавшегося в больнице, чтобы показать народу его истинное лицо? По-журналистски, раз уж мы рассказываем об этом человеке, надо предложить ему каким-либо образом высказаться. Тут мы и воспользовались обманом. Я купил в магазине «Медтехника» два белых халата — себе и оператору, стетоскопы, медицинские папки. У нас была с собой скрытая камера. И мы под видом молодых врачей-ординаторов проникли в эту больницу, зашли к нему в палату, записали с ним интервью. Да — на скрытую камеру, да — обманным путем. И когда стало ясно, что мы не врачи, он пытался аргументировать свои действия, говорил, что его оболгали. Я предложил ему возможность сказать все это в открытом эфире, пообещав, что ни одного слова не будет вырезано. Естественно он отказался.

Мне кажется, что я не поступил против совести. Потому что существует крайний случай, И потом, если ты до конца честен с самым последним подлецом, то ты имеешь право на такой журналистский блеф.

Конечно, если ты приходишь к честному открытому человеку, и застаешь его не в самое подходящее для него время, вламываешься в его жизнь, за это надо наказывать. Как минимум увольнять из профессии. Хотя это приветствуется во многих программах. На том же НТВ, к моему огромному сожалению. Я ушел из программы «Максимум» именно по этой причине.

Какие люди наиболее интересны лично вам?

Мне интересны все. Вы можете не поверить, но за все три телесезона не было практически ни одного героя, который был бы мне неинтересен. Было несколько человек, которые были мне не особенно приятны. Но, тем не менее, интересны.

С тем, кто вызвал симпатию, вы продолжаете общаться?

Да, такие отношения остаются. Так, несмотря на мой не самый удачный сюжет про группу бит-квартет «Секрет», мы подружились с барабанщиком Алексеем Мурашовым. Мне до сих пор стыдно, что его историю из сюжета вырезали. Но у меня есть надежда, что я выдам ее все-таки в эфир. О нем есть, что рассказать — он удивительной стойкости человек.

Или Юрий Юлианович Шевчук. Он, правда, на меня немного обиделся за то, что делая недавно сюжет про Шахрина (а они не разговаривают несколько лет), я не мог обойти эту горячую для Шахрина тему. Но дружба не только целования. Но еще и размолвки иногда. И главное, не то, почему ты с человеком поссорился, а как ты с ним помирился. Для меня эти хорошие дружеские, приятельские отношения очень важны. Для меня Шевчук — герой моего романа, человек авторитетнейший. Я бы назвал его нынешним российским Поэтом.

Судя по всему, вы любите российский рок.

Да, да, да. Мой друг, мой первый оператор НТВ-шный, как-то после сюжета про рок-н-рольных людей, сказал: «Я понял: ты просто реально осуществляешь свои мечты».

Мне действительно удалось сделать рок-н-льные сюжеты. Во-первых, с Шевчуком. Во-вторых, с Шахриным. С группой «Секрет». И многими другими героями из моих музыкальных предпочтений.

Не думаете о возможности делать документальное кино?

Да-да. Я надеюсь, что изменение формата «Главного Героя» даст возможность делать расширенные портреты, и это будет ближе к документальному кино.

Хотя, этот опыт у меня уже есть. В 2004 году я сделал документальный 26-минутный фильм про польского графа для «Профессии репортер». И недавно, в мае этого года, вышел 30-минутный фильм про Карцева Романа Андреевича, человека-эпохи, безмерно уважаемого мной.

К сожалению, он не был настолько удачным, как мне хотелось бы. Да и рейтинги были не те. Правда, если сейчас ориентироваться по рейтингам, то можно вообще забыть о настоящей журналистике. Но все-таки не все, что было задумано, удалось реализовать. Делая этот фильм, я попытался отойти от традиции современной российской юбилейной журналистики, когда о юбилярах, как о покойниках, или хорошо или ничего. Но, видимо, моего героя это не обрадовало и не привело в восторг. Он очень серьезный человек, и серьезно относится к тому, что про него пишут, говорят и снимают. Наверное, поэтому он мне не звонит. Но это ничего.

Стыдней бывает, когда настолько увлекаешься своим героем, так проникаешься любовью к нему, что с экрана телевизора течет мед. В этом случае зритель может пресытиться твоей любовью к герою. Поэтому доля критики, легкой «шпильки» никогда не помешает. Ведь не бывает только «белых» или только «черных» людей.

Насколько в авторской программе важно личное отношение журналиста к своему герою?

В нашей программе личное отношение к происходящему только приветствуется. Оно должно быть и в стилистике текстов, и в лексике — какими словами ты говоришь, и в том, как журналист ведет себя в кадре, общается со своим героем, и т. д.

Как выбираете героя для программы? Бывает так, что героя навязывает руководство программы. Или вы сами вольны делать выбор?

У меня было так, что от тех героев, от которых я мог отказать изначально, я отказывался. И было несколько случаев, когда мне не очень хотелось делать какие-то сюжеты. Но существует корпоративная этика — ты должен выполнять задание редакции. Правда, в моем случае я не могу пожаловаться. Более молодым журналистам труднее, деваться некуда. Им еще надо заработать право на выбор.

Вы проводите перед съемками сюжета предварительную работу и в чем она заключается?

Моя предварительная работа заключается в том, что я до встречи со своим героем стараюсь прочитать все, что есть о нем в интернете. ВСЕ, что можно найти, какого бы объема оно не было. Если есть, даже книги. И посмотреть видео, какое возможно.

Ну и если есть возможность провести предварительное интервью. Это всегда замечательно. Но такая возможность есть не всегда. Иногда ввязываешься в бой, как придется.

Но читать надо! Я считаю большой ошибкой моих молодых коллег то, что они ничего не читают о своих героях и ничего о них не знают. Мне Максим Леонидов из Группы бит-квартет «Секрет» сказал, когда я мы расставались: «Спасибо вам, что вы что-то почитали о нас. А ко мне обычно девочки приезжают из газет, спрашивают, чем вы сейчас занимаетесь? А я в это время мусор гружу. Вот я и отвечаю: «мусор гружу». И он сказал это, если не с болью, то с обидой. Потому что каждый более-менее известный человек думает, что, раз он известен, о нем знают, по крайней мере, журналисты. Может, конечно, этим молодым журналистам пока никто не рассказал, что надо ехать на интервью подготовленным. И когда они приезжают к такому известному человеку, тогда и начинают выяснять: то ли он танцует, то ли поет. И начинают задавать вопросы вплоть до того, как вас зовут, чем вы занимаетесь.

Говорят, что звездам задали уже все вопросы.

Я стараюсь не задавать банальные вопросы, на которые мои «известные» герои уже сто раз ответили. Особенно в начале беседы. В самом начале я ищу и снимаю монтажные куски, привязанные к тому месту, где мы находимся.

Например, когда приехали снимать Шахрина, у них там случилась история с сыром. Их звукорежиссер привез сыр из Франции — жутко вонючий. И они приехали на саундчек в Лужники в Москве. Настроились и уехали. А сыр остался в гримерке. А когда приехали на концерт, там дышать было нечем. Их продюсер закатил жуткий скандал администрации Лужников за то, что подсунули гримерку с прорванной канализацией. Все облазили, ничего не нашли, а воняло так, что находится там было невозможно. И вот эта история первой всплыла на съемках. Т. е. я не стал задавать сразу вопрос о том, как вы написали песню «Аргентина-Ямайка 5:0». Думаю, об этом Шахрин рассказал миллион раз. А история с сыром, которая произошла сейчас здесь — это же, собственно говоря, эксклюзив, репортаж.

И мой совет ребятам, молодым репортерам: не надо задавать самые важные вопросы в самом начале. Не 10 минут для интервью выделено. Еще будет время. Лучше сделать репортажный кусок. Расположить к себе человека. И очень важное правило, которое действует безотказно всегда и везде, — это правило Глеба Жеглова: «Улыбаемся, Володенька, улыбаемся». Люди любят, когда им улыбаются. Поэтому улыбайтесь, господа! И люди к вам потянутся.

Что уж там говорить. Очень многое зависит от того, с каким настроением или в каком состоянии и с каким настроем ты приезжаешь на съемку к человеку и собственно, какой ты сам по себе. Если человек обаятельный или умеешь таким прикинуться, уж не скрывай свое обаяние. Обаевывай!

Когда смотришь ваши сюжеты, понимаешь, что Удача любит вас: много случайных моментов, которые подыгрывают сюжету, настроению.

На самом деле, за два года существования «Главного героя» по-настоящему удачных сюжетов, где все сложилось, за которые совсем не стыдно, может быть пять или семь. Хотя многое, действительно, зависит и от журналисткой удачи — катит или не катит, и от такой мистической вещи — под лежачего репортера сюжет не течет. Если ты не бегаешь, не роешь, не измываешься над собой, над оператором: без питья, без обеда, без ужина, без сна. Если ты не стремишься, то и тебе сверху не шибко дается. А чем больше отдаешь энергии, пытаясь делать свою работу максимально лучше, тем и удачи больше. Это личный мой опыт. Как только я начинаю лениться, как только начинаю давать поблажку себе и своей съемочной группе, сразу все счастливые моменты, удачные повороты сюжета, которые могли быть, могли не быть, перестают появляться. Такая зависимость удачливости от трудоспособности.

Никто не застрахован от неудачи: ни начинающий, ни опытный журналист. Тут, как говорят китайцы, побеждает не тот, кто не падает, а тот, кто всегда встает. Надо уметь вставать. Многие мои герои демонстрировали это умение. У них, конечно, есть чему поучиться.